Надежда, 60 - 17 апреля 2014 19:08

Еще я хорошо запомнил мой первый в жизни "взрослый" костюм. Мне он достался от отца. Как маме удалось его сохранить, я не знаю, но после окончания школы и вплоть до своей свадьбы я его носил. Не буду лукавить, какие чувства при этом испытывал, не знаю. Просто другого ничего не было. Помню, как впервые его надев, я с ужасом обнаружил во внутреннем кармане круглый эмалевый значок с фашистской свастикой. Сейчас мало кто знает, что в 1939 - 1941 годах такие значки были очень популярны. Они символизировали нерушимую дружбу советского и немецкого народов, установившуюся после подписания небезызвестного пресловутого "пакта Риббентропа-Молотова". Так же как и совместные парады войск Германии и Советского Союза, посвященные одновременной и успешной оккупации территорий восточных и прибалтийских суверенных государств. Все в мире смешалось, и мой отец, как и все остальные, дважды стал невольной жертвой чудовищного самообмана. Один раз метафорически, когда прославлял дружбу двух великих государств, другой раз реально, погибнув от рук "лучшего друга Советского Союза".

Во время войны нас эвакуировали на Урал, мы жили в селе Осинцево Молотовской области. Мама работала почтальоном. Жили трудно. До сих пор у меня сохранился вкус обязательных летних щей из свежей крапивы и неизменной жареной запеканки из промытой картофельной шелухи. Сейчас, иногда вспоминая о том времени, нам с братом она кажется необыкновенно вкусной.

Павловск летом 1944 года был в полном смысле слова пуст. Две-три сотни жителей, разрушенные дома, огромные воронки от бомб посреди улиц, валяющиеся повсюду металлические кровати. Почему-то запомнились именно они. Видимо потому, что деревянная мебель была разобрана на топку.

И вот наступил самый страшный сентябрьский вечер.
Мы были в гостях у папиных друзей, когда объявили воздушную тревогу. До этого их объявляли часто, но ничего страшного не происходило, трещали зенитки и объявляли отбой. А тут мы услышали не только зенитки, но и глухие удары взрывов. Когда, после отбоя, мы вышли на улицу, то увидели страшное багровое небо и расползающиеся по нему клубы дыма. Позднее мы узнали, что это горели Бадаевские склады, те самые, где хранился основной запас продовольствия для города. Война для нас вступила в другой этап.
Ночью снова бомбили и то, что мы увидели утром, потрясло меня на всю жизнь: на соседней улице все дома через один были словно разрезаны ножом, в остатках квартир были видны печи, остатки картин на стенах, в одной из комнат над бездной повисла детская кроватка. Людей не было нигде. Всё это сперва показалось кошмарным сном, а потом стало повседневностью. Каждый вечер звучала сирена, слышался противный вой немецких самолётов, визг падающих бомб и земля содрогалась от взрывов.

В одну из ночей к этим звукам добавился страшный трубный рёв - это рыдала в зоопарке умирающая слониха Бетси, любимица всей детворы, которую придавило обломками. Весь город оплакивал свою любимицу, но ничем не смог ей помочь.

В декабре нормы выдачи хлеба опять урезали: на детскую карточку давали 100 грамм, на рабочую 300, служащим 250. Варили студень из столярного клея, придумывали что-то ещё. Вечерами по тёмным улицам двигались призрачные точки фосфорных значков, которые прикрепляли к одежде, что бы в темноте не налететь друг на друга. 15 ноября мне исполнилось десять лет и мне, тоже подарили такую "блямбу".

Спасала меня новая школа, в которую меня записали, она была в нашем дворе. Уж не знаю, какие люди и как устраивали нам детям ежедневные обеды, но каждый день приползали мы в школу и получали по тарелке горячего грибного супа с перловкой в течение целого месяца. Думаю, что своей жизнью я обязана этим грибам и людям, отдавшим их детям.

Сейчас о блокаде пишут по-разному, Больше о предательстве, каннибализме, насилии. Но мне с этим не пришлось столкнуться. А за себя и своих сверстников я твёрдо могу сказать, что в самые тяжёлые блокадные дни мы не сомневались в победе, мы гордились тем, что живём в таком героическом городе и не представляли себе, что он мог быть сдан. Слишком дорогая цена была заплачена. Наверное, было в городе и мародёрство и предательство, но мне повезло: вокруг меня были замечательные люди, отзывчивые, честные, настоящие труженики, не жалевшие жизни для спасения города. Не все они дожили до Победы, вечная им память и слава!

Голод наступил быстро. Я хорошо помню, как однажды отец принес домой бидончик черной патоки, очень вкусной, так мне и сейчас кажется, хотя с горьким привкусом. Это был расплавившийся сахар, который местные жители черпали с земли на месте пожарища, оставшегося от Бадаевских складов. Помню, как собирала с ребятами плоды акации - маленькие горошины, которые жарили и ели. Помню, как варила мама сухую горчицу. Варила долго и упорно, чтобы избавиться от острой горечи. Из горчицы мама пекла лепешки. И даже сейчас помню этот их вкусный, как казалось тогда, поджаристый запах.

Осенью, до снега, ещё работали бани и мы в плохую, нелётную погоду, пошли помыться. Это было недалеко от дома. В конце помывки была объявлена воздушная тревога. Все с большой скоростью выбегали на улицу. Вдруг раздался страшный грохот, здание дрогнуло. Мы побежали домой, потом узнали, что во двор упала фугасная бомба замедленного действия. Немцы часто такие бомбы бросали, особенно по железным дорогам. При разминировании оказалось, что эта бомба весом в 1 тонну была начинена песком с запиской "Рот-Фронт". Значит, немецкие коммунисты помогали нам, чем могли.

• 
• 
•